Книга Троя (S-T-I-K-S) [огрызок] - Степан Городничий

Яна несколько минут, пыталась подняться, сказать ничего не могла, мычала и смотрела такими глазами, что ее хотелось прижать и не отпускать. Полежала рядом несколько минут, поглаживая девушку по голове:

— Все будет хорошо, все позади, все хорошо, я не отдам тебе ему, сказала, не отдам.

Слова вырвались сами, кто за язык тянул. Девушка схватила Ленину руку и прижала к груди, опухшие от слез глаза снова начали наполняться озерами.

— Сейчас живца принесу, глупостей не наделаешь?

Голова качнулась, — Нет.

Лена принесла бутыль, вырвала зубами пробку, освобожденный язык юркнул внутрь. Влила жидкость тонкой струйкой. Яна закашлялась, ага глотательный рефлекс работает, реакция нормальная, жить будет.

— Мне идти надо, дела сделаю и вернусь, тебя оставить можно?

Девица всхлипнула и покачала головой, — Нет, — потянула руку, прижала ее к щеке. Типа не уходи.

— Извини, у меня важное боевое задание, освобожусь и сразу прибегу.

Лена подошла к зеркалу, стерла надпись, погрозила отражению пальцем, — Берегись квазище, пора браться за тебя серьезно.

Соблазнение

Лена вернулась к застолью, рейдеры хорошо выпили, отлично закусили и веселились так, что пыль стояла столбом. Викинг боролся на руках с рыжебородым гигантом, скучающий кваз сидел в обнимку с Хазалем и пел что-то заунывное. Пикап лежал на столе с чувством выполненного долга, рука стискивала ручку пустого графина. Справился, дорвался, не уследил Викинг. В здоровенную выемку в затылке кто-то сложил кости и объедки. Это тебе не понятные и простые кластеры, это цивилизованный стаб.

Советник живо засек приближающуюся девушку, выводы сделал верные, оставил кваза, извернулся и засеменил на другую сторону стола. Все верно, дорогой, не мешай, пора проверять перспективную теорию. Мир и Любовь, Мир и Любовь, постаралась выкинуть из голову жуткую картину.

Емеля скривился, как будто сожрал ведро лимонов, — Это ты девка? Опять жопой крутить? Свали уже, без твоих сисек-писек тошно.

Лена тихонько юркнула под руку квазу, прикинулась серой мышкой, первичные и вторичные половые признаки спрятались, будто их и не было. Выбрала момент, подпустила в голос нотки восторга и обожания, проворковала, — Ой, Емеля, а правда ты страшного внешника живого видел?

Кваз недоверчиво покосился, — Видел? Да я их голыми руками разрывал. Вот этими руками!

— Прямо руками? Ой, Емеля, ты такой храбрый! И совсем не страшный, глупости про квазов говорят.

Кончики ушей у кваза дрогнули. Ага, в любой броне есть слабое место!

Лена продолжала намеченную линию, — А правду говорят, что ты одной рукой можешь поднять пулемет, который три простых рейдера с пыхтением носят?

— Не просто поднять, я из него так часами стрелять могу, любого элитника в капусту.

Лена вздохнула, — Какой ты сильный, все девушки вокруг тебя так и вьются. Понятно, у меня совсем нисколечко никаких шансов. И плечи такие широкие, что двумя руками не обхватишь.

Кваз посмотрел с нарастающим интересом, — Надо же, не врешь.

— Вот ты, самый главный стронг, к нам приехал в гости. Я потом всем буду рассказывать, что самого Емелю видела.

Коснулась осторожно синюшного ногтя, который ногтем назвать язык не повернется, — А руки, настоящие сильные, как представлю, что такие меня за бедра — мурашки по телу.

Емеля больше не скрывал интереса и настроения, поднявшегося на несколько градусов, — Ты знаешь, очень мало девушек, способных понять настоящую мужскую красоту, без всяких этих.

— Ой, и не говори, смотрю на этих сморчков, усики подстрижены, тьфу. Подходил пару дней назад один Чистоплюй, так я его так отшила, до перезагрузки стаба заикаться будет.

Кваз перестал жрать, вытер руки о скатерть и всерьез занялся беседой, — Редко удается поговорить с девушкой, которая, глядя в глаза, не врет и не изворачивается.

Дальше следовало часовое осторожное восхваление всего кваза целиком и отдельных выдающихся частей. Начинала Лена с почти безволосого черепа и закончила ногами, спрятанными в сапоги сотого размера. Причем Лена нисколечко не врала, себя убедить совсем не сложно, в каждом даже самом завалящем мужичонке можно найти кучу всего полезного и приятного.

Когда разговор пошел по третьему кругу, масляные глаза кваза подернуло, Лена поняла, что пора подсекать и сказала с придыханием, — Наверное у такого могучего сильного тела и самая важная мужская часть должна быть под стать, как бы я хотела его потрогать, или просто глянуть бы, хоть одним глазком.

…

Кваз разлегся на кровати в костюме Адама, заняв две трети двухспалки, поерзал и нетерпеливо зашипел, — Ну, давай уже, иди сюда, — и зачем-то добавил, — конфетка.

Лена пошла, кошечкой прилегла рядом, эффектно облизнула губы и кончиками пальцев подцепила легкий узелок на платье…

— Правда, он красивый? — спросил неожиданно Кваз, делая особое ударение на слове «он».

Взгляду девушки открылась часть мужского тела совершенно обычнейших размеров и обычного же вида. Улей многим награждает квазов для выживания, плечи, шею раздуло, челюсти — гвозди перекусывать можно, но орган размножения, похоже остался за бортом. В общем, ничего особо выдающегося.

— Правда, очень милый, — мурлыкнула Лена, — красивый!

Девушка приготовилась было со всей душой приступить к обыденному занятию, собственно, уже была буквально в паре сантиметрах, Кваз решительно отстранил приближающуюся голову, — Нет, вот ты честно скажи, классный?

— Классный! — улыбнулась девушка, пытаясь придать голосу как можно больше уверенности и правдоподобности, потянулась к нему губами.

— Да подожди ты, — сказал он обиженно, меня не проведешь, я вранье же сразу чувствую.

Лена подняла голову, посмотрела на оскаленную морду, — Надул губы, прямо как девочка, — немного растерялась, но кваз помог:

— Ну расскажи, насколько он красивый.

— Так это запросто, — Аккуратненько захватила достоинство пальчиками, сделала вид, что увлеченно рассматривает, и выдала, — Ну, он такой крупный…

— Еще! — требовательно прозвучало сверху.

— И красивый! — зачем-то повторила его же слова.

— Еще! — повторял кваз как заведенный.

Лена откровенно не знала, что говорить, — обычная часть тела, размером не ахти, но говорить что-то надо было.

— Он такой твердый! — блин, кажется, это было неправдой.

Кваз так резко вскочил и сел на кровати, что девушка вздрогнула и посмотрела на него ну очень большими глазами.

— Ну не-е-ет! — тоном капризного ребенка сказал Кваз. — Ты не так рассказываешь!

Тут же, не дожидаясь ответа, продолжил, — Вот была у меня женщина, настоящая, она меня любила, ценила, вот она умела это делать!

— Что-о-о делать?

— Ну, говорить!

— И как же? — спросила Лена.

— Ну, вот она его гладила и говорила, — самый лучший из тех, что видела…

Сказать это было совсем не сложно, только сначала нужно себя убедить, с ментатами же нельзя по-другому. Как бы извернуться, чтобы слишком грубой лестью не казалось?

— Ну скажи, что он — самый лучший! — попросил он внезапно.

— Самый-самый! — подхватила девушка, — Он просто